— Но ведь это правда.

— Это ты так считаешь. — Он все еще следил закаждым моим движением.

Я подошла и положила Библию на письменный стол. Потомзабралась в кресло и раздвинула ноги, от чего моя узкая красная юбка, задраласьи обнажила эластичный кружевной край черных чулок. Наклонившись вперед, япровела зубами по его губам, а потом жадно впилась в них. Он пылко ответил напоцелуй, машинально провел ладонями по моим бедрам и сжал ягодицы.

— О боже, — выдохнул он, когда мы слегкаотодвинулись друг от друга.

Его левая рука потянулась к моему лицу, а правая — к кусочкуткани, который я носила под юбкой. Его пальцы прошлись по его кружевному краю ипроникли в мое увлажнившееся влагалище — сначала нежно, а потом властно. Отнаслаждения я тяжело задышала. Уоррен с одобрением следил за мной.

— Что бы это значило?

— Ты о чем? Мы занимаемся этим все время.

— Но ты никогда не проявляла инициативу.

— Я же сказала, что хотела тебя поблагодарить. Я нелгала.

Его защита меня тронула. Но дать себе волю меня заставилафизическая тяга к Роману, а теперь, возможно, и к Сету. Легче всего былоутолить голод суккуба за счет Уоррена.

Рука, прикасавшаяся к моему лицу, играла с завитком волос.Лицо Уоррена приняло задумчивое выражение, но он не перестал ласкать меня.

— Джорджина… Я надеюсь… Надеюсь, ты знаешь, что нашиотношения никак не влияют на твое служебное положение. Ты ничем мне не обязанаи не потеряешь свое место, если…

Я громко засмеялась, удивленная его необычной тактичностью.

— Знаю.

— Я серьезно…

— Знаю, — повторила я и укусила его за нижнюютубу. — Не надо нежностей. Я пришла сюда не за этим.

Уоррен больше не прерывал меня, и я начала получатьнаслаждение. Ощущение его губ на моей коже, его руки, дерзко ласкающие моетело… Я все утро мечтала о сексе и теперь была готова заняться любовью с кемугодно. Он снял с меня блузку и бросил ее на пол. За ней последовали юбка истринги. Я осталась в чулках, лифчике и туфлях на высоком каблуке. Все, что намне осталось, было черного цвета.

Уоррен приподнялся в кресле, чтобы я могла спустить с негобрюки и трусы. Затем я обхватила голенями его бедра, насколько позволялокресло, резко опустилась и приняла его в себя. Потом мы ритмично задвигались.Опустив глаза, я наблюдала, как наши тела сливаются, становясь единым целым. Вкомнате не было слышно никаких других звуков, кроме нашего тяжелого дыхания.

Я чувствовала исходивший от Уоррена поток энергии, но еемощь не шла ни в какое сравнение с тем, что я получила от Мартина. Ощущениясуккуба зависят от характера жертвы. Высокоморальные личности отдают суккубубольше, но при этом теряют значительную часть своей жизненной силы. Низкие душинесут гораздо меньшие потери. Пока мы занимались с Уорреном любовью, яулавливала обрывки его мыслей. Это было вполне естественно. Они приходили комне вместе с его праной.[40]

Конечно, на первом месте у него стояло желание. Одновременноон был горд, что овладевает красивой молодой женщиной, и удивлен. Слабыеугрызения совести из-за измены жене и нежность, которую он испытывал ко мнераньше, уступили место голой похоти. «Ах, как мне нравится, как она это делает.Надеюсь, она не остановится, и я достигну пика наслаждения».

Конечно, все так и произошло. Мои движения становились всеболее быстрыми. Наконец, я откинула голову и замерла. Мое дыхание постепенновосстанавливалось.

Поступление энергии тоже шло неплохо. Сначала онапросачивалась в меня пульсирующими тонкими нитями, затем заструилась ручьем, апотом хлынула как река. Это ощущение ничуть не уступало плотскому наслаждению.

Потом мы оделись, и я пошла к двери. После секса Уорренвсегда чувствовал себя уставшим. Он считал, что это все из-за возраста,особенно если имеешь дело с молодой и активной женщиной, и по-другому просто неможет быть. Я его ни в чем не разуверяла, но всегда старалась уйти незаметно,чтобы он не испытывал угрызений совести за свою усталость. Уоррен сильнопереживал, что не мог продолжить любовную игру.

— Джорджина, зачем ты принесла Библию? — спросилон, заставив меня обернуться. — Ты что, пытаешься обращать покупателей вистинную веру?

— Да нет, просто искала кое-что для подруги. Правда,имеющее отношение к сексу.

Он вытер со лба пот.

— Я много лет хожу в церковь, а потому кое-что помню. Втом числе и библейские описания соития.

— Ну, это рассказы не столько о самом сексе, сколько оспособе продления человеческого рода.

— Таких там много.

Повинуясь внезапному порыву, я подошла к нему и показалашестую главу «Бытия».

— Видишь? — Я показала пальцем на нужныестрочки. — Тут говорится, что мужчины берут в жены женщин. Причем этоповторяется трижды.

Уоррен стал хмуро изучать отрывок, и я вспомнила, чтокогда-то, причем довольно долго, он изучал литературоведение.

— Ну да, повторяется. Потому что выражение «люди началиумножаться на земле» относится к смертным.

Я вытаращила глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что «сыны Божьи» — это не люди. А ангелы.

— Что? — Если бы я держала книгу в руках, тоуронила бы ее. — Ты уверен?

— Конечно. Я уже сказал, что посещаю церковь регулярно.Этот термин используется во всем тексте Священного Писания. — Онперелистал Библию и нашел «Книгу Иова». — Видишь? «Был день, когда пришлисыны Божий предстать пред Господом, между ними пришел и Сатана». Здесь речьидет об ангелах. В данном случае — о падших ангелах.

Я проглотила слюну.

— Если так, то что… что они делали в «Бытии»? Сдочерьми человеческими? Неужели… неужели ангелы занимались сексом со смертнымиженщинами?

— Ну, тут же говорится, что эти женщины были красивыми.Разве можно осуждать ангелов? — Он с восхищением посмотрел на меня. —Не знаю. Сама понимаешь, о таких вещах в церкви говорят редко. В основном тамосуждают человеческие грехи, но я не обращаю на это внимания.

Онемев, я уставилась на Библию, но у меня в мозгу ужероились догадки и предположения. Когда я не ответила на шутку, Уоррен посмотрелна меня с любопытством.

— Я помог тебе?

— Да, — очнувшись, ответила я. — Очень.

Потом я второй раз за день удивила Уоррена, нежно поцеловавего в губы. Затем взяла Библию и ушла.